История уникальной находки

Каждый музей обладает своей определенной спецификой, направленностью, «музейным шармом». Для одного музея это живопись, работы известных художников, для другого музея уникальными будут собрания мемориальных коллекций, для одних это современная история, другие специализируются на древностях. Для Азовского музея-заповедника, несомненно, таким собранием выступает палеонтологическая коллекция. Визитной карточкой музея вот уже двадцать восемь лет является скелет самца трогонтериевого мамонта. В течение этого времени посетители, знакомясь с экспозицией, не перестают удивляться и восхищаться огромным исполином, обитавшим более 800 тысяч лет назад. Интересная, сложная, но насыщенная «судьба» у этого музейного экспоната.
Посетителям известны биологические данные трогонтериевого мамонта, для особо любознательных посетителей, жаждущих узнать больше, написаны аннотационные тексты, но мало кто знает об истории находки «азовского слона» …
А начинается история этого уникального экспоната с 60-х годов прошлого столетия.11 декабря 1964 года в Кагальницком песчаном карьере под городом Азовом машинист экскаватора 2-го класса Кудин Владимир Григорьевич обнаружил остатки бивней ископаемого слона, они располагались на высоте более восьми метров от дна в разрезе карьера. В этот же день он сообщил в Азовский музей о своей находке.

Тогда Азовский музей занимал помещение в жилом доме на площади III-го Интернационала (сегодня – Петровская площадь). Утром следующего дня в карьер прибыли директор музея Чумакова Евдокия Петровна, старший научный сотрудник отдела археологии Казакова Людмила Михайловна и старший научный сотрудник отдела природы Ростовского краеведческого музея Байгушева Вера Северьяновна. Внимательно осмотрев место находки, они обнаружили еще несколько костей слона. Вера Северьяновна , в то время начинающий специалист по палеонтологии, определила, что кости принадлежат одному скелету.
Несмотря на неблагоприятное время для раскопок директором музея было принято решение приступить к раскопочным работам, не дожидаясь весны и теплой устойчивой погоды. Причина оперативности музейных сотрудников заключалась в том, что в карьере постоянно происходили обвалы глины, в любой момент скелет мог упасть и исчезнуть в грунте, рассыпавшись на дне карьера. Руководителем раскопок была назначена Байгушева Вера Северьяновна.

И к раскопкам приступили 14 декабря. На момент раскопок температура была около нуля, и шел дождь, но, через несколько дней, когда был снят верхний слой и обнажились кости, ударили сильные морозы, температура опустилась до отметки минус двадцать градусов, увеличилась скорость ветра, выпал снег. Такой резкий перепад температур сильно осложнил проведение раскопок. Мокрая глина замерзла, и работникам приходилось брать кости вместе с породой. Работа осложнилась еще и тем, что кости скелета в карьере располагались не в анатомическом порядке: «…как-будто кто-то высыпал все кости в одну кучу…наверное, никому не приходилось брать скелет над обрывом такой лютой зимой, да еще в таком залегании», - так описывает Байгушева раскопочные работы в декабре 1964 года.
За несколько дней работы были извлечены две лопатки, одна половина таза, две плечевые, локтевая, лучевая, большая берцовая и мелкие кости кисти и стопы скелета. Оставалось большое поле с непонятными костями – их нельзя было обнажать – в центре раскопок располагался череп без бивней (еще до начала раскопок бивни упали с восьмиметровой высоты карьера, и собрать их не было никакой возможности, сохранились они на два сантиметра у альвеол). Череп был поврежден - во время снятия грунта бульдозер задел верх черепа. Сотрудники Азовского музея не хотели рисковать и поэтому к извлечению черепа приступили в последнюю очередь, серьезно подготовившись к этой операции. Вызвали аварийную бригаду, установили подпорки и леса. Грунт перед черепом основательно укрепили, забили бревна, над черепом соорудили крышу – навес из камыша для того, чтобы во время раскопок кости и рабочих не засыпало снегом.

Участники экспедиции время от времени грелись у печки – «буржуйки» в привезенном вагончике. Люди работали в невероятно тяжелых условиях, приходилось «распиливать» мерзлую глину, они «…просто горели на морозе, да на ветру…». После того как монолит с черепом был укреплен, забиты поперечные распорки для того, чтобы не повредить нижнюю челюсть, приступили к извлечению черепа монолитом.
Здесь же, в карьере, плотники изготавливали деревянные ящики, в которые помещали извлеченные из грунта кости. Некоторые ящики приходилось переделывать, подгоняя их под размеры костей, ящик под монолит с черепом переделывали четыре раза. За две недели раскопок из карьера извлекли большое количество костей скелета азовского слона.

В течение зимних месяцев перевезенные из карьера кости скелета находились в помещении порохового погреба. Ящик с черепом остался во дворе, из-за больших размеров он не проходил в дверной проем, его закрыли толью, крышку забили досками. Кости скелета несколько месяцев находились в здании Порохового погреба.
Теперь перед сотрудниками музея стояла другая, не менее сложная задача – как сохранить кости скелета и решить вопрос о его реставрации. А это уже другая история.